Ольга Васильева: «Современные дети недолюбленные»

- Один из американских чиновников как-то сказал, что когда входишь в офис, то ты должен свое мировоззрение должен оставлять за его порогом…

- Думаю, что американский чиновник кривил душой. На какой бы мировоззренческой основе человек не стоял, он не может просто так о ней забыть. Это не пиджак, который ты снял, когда пришел на работу и повесил в шкаф. Нет людей, у которых не было бы мировоззрений.

- Вы считаете, что вера человека или неверие, в принципе, чиновнику не способна мешать в работе?

- Нравственные ориентиры той мировоззренческой системы, в которой живет человек, не позволяют ему делать определенные вещи. Допустим, в чем упрекнуть могут меня? Дескать, вот вы православная и, значит, будете помогать своим единоверцам. Это шаблон. Такого нет и не будет. Я внутренне ровно отношусь ко всем, кто ко мне обратится. Как раз исходя из собственного понимания мира.

- А бывали ситуации, когда в нравственном плане какое-то решение вам тяжело давалось?

- За всю свою продолжительную жизнь у меня не было случаев, когда приходилось идти на компромисс с собственной совестью. Что-то спасало меня от этого. А компромисс при решении какого-то вопроса? Да, такое бывало.

- Образование – это подготовка к будущему. Мне кажется, что одна из сложнейших проблем сегодня заключается в том, что мы не очень хорошо себе представляем, каким это будущее будет. Недавно провел статью ректора Высшей школы экономики Ярослава Кузьминова о том, что ждет через 11 лет детишек, которые сегодня пришли в первый класс. Вопрос: откуда он знает, что будет через 11 лет?

- Конечно, технологии двигаются вперед семимильными шагами, мы за ними не успеваем. Но что мы знаем сегодня, чтобы не пришлось строить иллюзии? Мы знаем, что только 2% профессий на земле будут заменены роботами. Мы знаем, что компьютеры по возможностям достигли уровня человеческого мозга. Но чтобы просмотреть и проанализировать информацию, которая хранится в таинственном человеческом мозге, понадобится триста лет! И это чудо!

Я убеждена, что без серьезных исследований в области детской физиологии, психологии мы не сможем сказать как будет развиваться мир. Говорить, что гаджеты заменят все в мире? Это пустое.

Никакой гаджет не заменит учителя. Ни одна цивилизованная страна этого делать даже не пытается. И через 11 лет человек будет таким же, каким он был две тысячи лет назад и каким будет еще через две тысячи лет. Со своими внутренними проблемами, нравственными качествами. Будут меняться только декорации.

Мало того, новые технологии, бывает, и тормозят движение вперед. Например, компьютерная зависимость, когда человек вообще выпадает из общества. Вы посмотрите, как жестко многие европейские страны с этим борются. Франция говорит о запрете мобильных телефонов в школах. Германия - о том же.

Цифровизация не заменит вечное предназначение образования – обучение и воспитание.

Хочу объяснить, что означает цифровая школа. Вот ребенок приходит на уроки. Есть интерфейс, который считывает, кто зашел в школу. Полезная функция? Полезная. Потому что это безопасность.

В школе - культурно-библиотечный центр, где есть цифровое и книжное отделение. Без этого сейчас тоже нельзя.

В столовой ребенок прикладывает карточку, на которую деньги родители положили. И оплачивает обед. Тоже полезно –деньги не теряются и не тратятся не на то, что надо.

Или делопроизводство бухгалтерия работают через «Одно окно». Опять же школа избавляется от бумаг, экономится время.

Про надежду

- Вы ежедневно сталкиваетесь с разномасштабными проблемами. А что вам дает надежду в том, что с ними удастся справиться?

- Чем больше я живу на свете, тем больше я убеждена, что мне повезло жить в стране, которая имеет фантастическую историю, у которой потрясающий потенциал. И человеческий, прежде всего. Это и вселяет надежду.

Последние два года я много бываю в регионах. У нас удивительные люди. И те маленькие победы, которые я видела даже в самой далекой сельской школе, говорят очень о многом.

Самое главное, в чем, как историк, я уверена на сто процентов, сделать из нас общество потребителей не удалось!

Про работу чиновником

- Нахождение во власти на разных ответственных постах сделало вас терпимее к людям власти?

- Мой приход в чиновничью среду был неожидан для меня самой. Я пришла из преподавательского коллектива и думала как все: а что там чиновники делают?! Мнение мое изменилось ровно через три месяца. Через шесть месяцев я стала ярым защитником этих людей. Они работают круглосуточно, и это правда.

- Но ведь не бывает же дыма без огня? Образ чиновников, который, в том числе, и у вас был, не на пустом месте возник.

- Русская классическая литература и малое общение с чиновниками напрямую и создал в быту такое отношение. Где-то за справкой постояли, где-то кто-то ответил не так, как бы хотелось…

Не прощаю предательства

- Про недавние дискуссии, даже скандалы, связанные с театральными постановками и с художественными фильмами. Меня интересует ваше мнение, как профессионального историка. Безусловно, художник имеет право на вымысел. Даже если он описывает исторические события. С другой стороны, литература и кинематограф сильно воздействуют. Хотелось бы, чтобы это было либо близко к правде, либо чтобы зритель и читатель понимал, что то, что изображено - вымысел.

- Это, наверное, один из самых сложных вопросов. Любой документ, с которым я работаю как историк, повествует о событии, произошедшем в недалеком или давнем прошлом. Но при этом я прекрасно понимаю, что этот документ писали люди. Получается, что излагается все равно субъективный материал.

Я думаю, художник имеет право на художественное прочтение того или иного исторического события. Но тут мы подходим к тому, с чего начали: на каких мировоззренческих основах он стоит?

- Вам тяжело прощать своим подчиненных? Особенно есть вас подводят.

- Я не прощаю только одной вещи: предательства. Два раза в своей жизни я простила это. Но мы все равно разошлись с этими людьми навсегда. Во всех остальных случаях убеждать человека в том, что он не прав. И прощаю людей. На мой взгляд, это один из важнейших внутренних посылов человека – уметь прощать.

- А вы можете у подчиненного попросить прощения?

- Да, я это делаю.

- Помните, когда последний раз просили?

- В пятницу.

- Тяжело было?

- Нет. Я человек очень эмоциональный, это мне вредит. Но меня уже не исправить. Если я обижу человека, мне физически плохо. Я мудрее, старше, опытней. Но я сорвалась. Вообще, у меня повышенное чувство социальной справедливости с рождения. Честно. Не могу, когда людей обижают.

Учить и (или) любить?

- Хороший учитель – это человек, который любит детей. Современные технологии оставляют ли место для любви? Как вы оцениваете современных учителей с этой точки зрения?

- Приведу цитату из письма Ремарка своей сестре, отправленного незадолго до гибели писателя. Он рассуждал о любви. «Скажи, пожалуйста, за что ты меня любишь?». Ответ: «Если ты спрашиваешь, это не любовь».

Конечно, приходить в класс и не иметь чувства любви к тем, кто сидит перед тобой, это невозможно. Меня огорчил недавний опрос. Большинство учителей - 62-67% - сказали о том, что их главное предназначение – это учить. То есть, урок они провели, а дальше всем привет. Воспитывать – это уже не наше дело. Вот это страшно.

Школа должна быть домом, который ты вошел в первом классе и вышел в 11-м.

Мы встречаемся с моими одноклассниками раз в квартал. Можете себе представить? И чем старше мы становимся, чем чаще мы встречаемся. Как нужно было в школе нас сплотить, чтобы мы это отношение друг к другу по жизни пронесли?

- А можно научить такой любви?

- Думаю, ей нужно учить. Сейчас у нас поколение детей, чьи родители были лишены такого чувства. Малыши от мам и пап, рожденных в конце 80-х. Родителей, которые были страшно заняты и их дети были предоставлены, как я говорю, каналу «2х2».

Не могу сказать, что мое поколение пестовали с утра до ночи родители. Но нашим занимались! Я и мои друзья ходили минимум в восемь кружков. Музыкальная школа, драмкружок, кружок по фото...

Можно было гулять во дворах, с радостью ездить в летний лагерь. Мы были постоянно в социуме, нас окружали люди, которые относились к нам по-доброму. А сейчас доброта уходит из многих сфер нашей жизни.

Школа должна постоянно быть в контакте с семьей. Работать, дружить с семьей. Но любить начинать надо там, в семье. Когда мамочка трехлетнему малышу вместо того, чтобы почитать книгу с картинками, дает розовый гаджет…

Это проблема, о которой говорят школьные психологи. Дети у нас недолюбленные. Их надо любить.

Главное в жизни – это люди. Есть школы, куда дети радостно бегут. Их достаточно. Но моя мечта, чтобы таких школ было еще больше. И упираемся мы тут только в одно. Кому-то надо захотеть, чтобы звезды зажигались.

Источник: Комсомольская правда